-Что здесь за поножовщина?!- Голос Ренье спасительной микстурой потёк по жилам племянника, и он позволил себе опуститься на землю, пока Жан со своей трусливой свитой драл ноги от внушительных размеров мужчины, явно не желавшего решать конфликт мирным путём.
-Вставай-ка на ноги, приятель.- Он подал племяннику большую, и как сейчас казалось, выточенную из кирпича, руку, развернув её кверху ровной квадратной ладонью. Оливер ухватился за этот жест помощи, потому что его ноги подкашивались, грозясь согнуться пополам под тяжестью почти что обезвоженного тела, а в глазах то и дело вспыхивали фейерверки. Малиновые искры жгли радужку и тлели огарками под сомкнутыми веками. Сил геройствовать совсем не осталось, и юноша послушно поднялся, опираясь на дядю, затем стряхнул с волос пыль и налипший на одежду песок, сделал несколько шагов, отчего земля покачнулась, разорвала линию горизонта пунктирной дробью и опрокинулась назад, глухо ударив в затылок одной из мощнейших тектонических плит, после чего всё нормализовалось. Оливер глянул через плечо на удирающего обидчика и чуть ли не завопил от ужаса и страха, но засаженный в скрученное горло клапан тут же размельчил этот громкий ор до какого-то посредственного всхлипа.
-Ариэль! Берегись!- наконец выпалил он вдогонку свирепой шайке, которая на его глазах скрылась в гранитной арке, венчающей проход в бухту.
-Ариэль?- переспросил Ренье, с недоумением взглянув на племянника. Их взгляды столкнулись и насквозь протаранили друг друга.- Вот оно значит что.
-Я должен предостеречь его,- взмолился юноша надтреснутым голосом.
-Ты уже это сделал,- возразил Ренье, отводя упрямого подростка в сторону.- Своим присутствием ты только наведёшь на него смуту, он решил, что этой шпане следует доверять, раз ты среди них.
Оливер ещё поколебался с полминуты, но потом всё же признал не подложную истину дядиных слов. Погоня за Жаном была чревата куда более серьёзной угрозой жизни и здоровью его неучёного возлюбленного, если конечно тому вообще было до подростка дело. Юноша боялся даже предположить, будто Ариэлю ничего не стоило выкинуть его из головы или же наложить табу на столь трепетное и робкое чувство, которое подобно весенней завязи на стебле благоухающего флюкса, проросло между ними и уже созрело для того, чтобы народившийся бутон раскрылся в полной мере, окунув их с головой в марево дурманящей пыльцы. От таких мыслей Оливера пробирала дрожь, и он не знал, как унять бурлящее в глотке волнение. Слёзы превращались в кипяток и начинали болезненно жечь гланды, ничто не могло избавить его от страданий и беспокойства, ничто кроме прежней близости с мальчиком…
-Ишь как они над тобой поработали.- Ренье смочил повязку в яблочном уксусе и обернул ей ушибленное предплечье племянника. Грязно-жёлтая гематома выпирала со всех сторон от влажной и горько пахнущей тряпки и ничем не отличалась от нечаянно оставленной на бумаге кляксы. Разбитые губы опухли и покрылись корочкой засохшей крови, но отчего-то эти алые коросты были Оливеру к лицу, они вступали в удачный контраст с белой от природы кожей.- За что они тебя задирают?
-Такие, как Жан, поводов не ищут. Подобным образом они выражают себя, надеются о себе заявить, а я всего лишь инструмент для достижения ими авторитета в узких круга сообщников. Жалкое зрелище, но такова участь каждого инородного субъекта. Я не с ними, а значит я – жертва.- Оливер потёр разодранные колени, очищая ранки от пыли и с большим усилием подавил усталый стон, от того, что всё тело ломило.
-Тебе и невдомёк, что заводилой, подстрекателем, лидером, называй, как хочешь, становится тот, кто искусней других маскирует свои слабые стороны. Ахиллесова пята есть у каждого, тебе осталось лишь отыскать её и нанести решающий удар, надавить на слабую сторону противника, понимаешь, о чём я?- Мужчина внимательно посмотрел на Оливера, тот апатично отмахнулся, как и полагалось, уязвлённое самолюбие не желало принимать на свой счёт подобного рода советы.
-Мне сейчас не до этого, есть дела и поважнее.- При эти словах в самую мякоть сердца, точно в сердцевину впилось гигантское жало, и юноша почувствовал, как по венам растёкся ядовитый морс, отчего его тело стало полым, а вески превратились в два узловатых тромба, но отогнать размышления о недавней ссоре и безвыходности своего положения уже не удалось, они запутались в туго натянутых нитях головного мозга, похожих на кокон бебочки-стервятницы.
-Не желаешь поделиться ими со мной?- Намекнул Ренье, придвинувшись к племяннику. Теперь, когда Оливер был пойман едва ли не с поличным, не составляло труда вытянуть из него всю правду относительно тех перемен, что произошли в жизни подростка за последний месяц.

Глава восьмая.
Луна превратилась в разодранный круг, её пересекали вдоль и поперёк тонкие струйки ночного тумана. Островок моря, очерченный обручем скал в бухте Сан-Сальвадор, походил на живого махаона, распластавшего свои гигантские иссиня чёрные, точно оперённые конечности люцифера, крылья от берега до берега. Они были разбавлены пляшущими на вздутых волнах бликами желтоватого оттенка и какими-то стальными полосами, огибающими высокие мохнатые гребни. Воздух был влажный и прохладный, отчего у Оливера стыли ноги. Юноша нерешительно топтался у кромки берега и всё больше сомневался в правильности своего поступка. Сумеречная мгла окружила его, затесавшись и под одежду, и меж склоченных рыжих волос.
-Ариэль,- тихо позвал он, вновь и вновь ощущая сладость от сочетания тех простых звуков, из которых было сочленено имя самого дорого ему человека. Он ни на что не надеялся и не ждал от коварной пучины милости, но всё же духу уйти не хватало.